Разорванное небо - Страница 36

Вопросов не было. Измотанные летчики и сами не стремились наружу, и правильно было бы разойтись по отсекам, а не сидеть в «красном уголке», непонятно чего ожидая. Корсар собрался было скомандовать «отбой», но громыхнула дверь и в комнату ввалился Тамашаивич с налитыми кровью глазами:

– Сволочи, – сообщил он с порога. Корсар внутренне подобрался, готовясь к неприятностям. Но дальнейшая речь майора показала, что имеются в виду не его летчики:

– Свиньи пьяные. Знаешь, что сейчас эти запасные натворили? Уехали на радарную станцию, к женщинам. – Как ни странно, в подпитии Тамашаивич начинал заметно лучше говорить по-русски, это летчики отмечали уже не в первый раз.

– Уж не знаю, как это вышло, но станцию они сожгли. Блок какой-то. Новый надо теперь доставать. Локатор был, конечно, так себе, но сегодня нам помог…

– А что было сегодня? Почему здесь стреляли? – спросил Казак и тут же заработал сразу два враждебных взгляда – от Хомяка и Деда – мол, не лезь, человек и так на взводе.

Но Тамашаивич ответил почти дружелюбно:

– Здесь-то… Ну, этот Малошан, когда я забрал резервистов во второй раз, для засады, испугался, что его тут одного оставят. Распетушился, даже по колесам стрельнул. Девчонка со станции, понятно, решила, что началось, и полный рожок по кустам выпустила. Вот и вся перестрелка.

– А Малошан что?

– А ничего. Получил по морде, теперь скулу придется ремонтировать. Я его только что в город отправил. Ничего, обойдется.

– А в городе что? – снова вмешался Казак. Вместо ответа Тамашаивич сунул ему под нос обе руки. Сначала Казак не понял, в чем дело, а потом увидел под каждым ногтем майора черный ободок… Не черный, а темно-красный!

– Три раза мыл, со щеткой, – обыденно сообщил Тамашаивич, и также просто добавил: – Было еще хуже. Вот так вот сейчас в городе, – вздохнул он и направился было к выходу, но задержался и сказал: – Да, друг, чуть не забыл, зачем пришел, – он покопался в кармане и что-то вытащил. – Твое вроде, держи, – и вышел прежде, чем Казак успел разглядеть, что ему дали.

– Чего это он тебе сунул, а? – поинтересовался Дед, и Казак опустил глаза. В его руках был серебряный крестик на витой цепочке. Цепочка была порвана, и между ее тоненькими звеньями застряли два длинных русых волоска.

Благоевград. Старые бомбы Наутро после налета «тандерболтов» на Призрен случилось то, что предвидел Корсар. Несколько бойцов из охраны, увидев вышедших на воздух после ночи в духоте летчиков, вдруг остановились и зло что-то выкрикнули. Оказавшийся рядом подпоручик резко оборвал их и извинился перед русскими.

– О чем они говорят? – поинтересовался Корсар, хотя ему и без того было все понятно.

Малошан, лицо которого украшала свеженаложенная повязка, без особой охоты сообщил:

– Называют вас трусами. Говорят, что героев рождают только горы, а на равнинах растут только тыквы. – Чтобы сгладить неприятное впечатление, он добавил: – Но вам-то не в чем себя винить. Боезапаса нет целиком по нашей вине.

– Только кому от этого легче… – проворчал Корсар и вместе со своими товарищами убрался обратно в душное помещение – дышать воздухом всем как-то сразу расхотелось. Малошан последовал за ними.

В «красном уголке» работал телевизор. Однако то, что вещал диктор Си-эн-эн, комментируя кадры воздушного налета на большой город, буквально бросило Малошана к экрану. Хомяк, неплохо знающий английский, принялся переводить:

– Американское военное командование в ответ на вчерашнее заявление Павко Вазника о том, что его войска переходят к прямой поддержке сопротивления остатков войск боснийских сербов, заявило, что теперь Трансбалкания будет рассматриваться как государство, препятствующее установлению мира на Балканах. Вчера самолеты ВВС США, недавно прибывшие на базу в Благоевграде (ага, это, значит, в Болгарии), нанесли воздушный удар по штабам и учебным центрам боснийцев в Белграде… Так что же это, парни, Белград горит?! Да это же конец всему! Это уже не Босния, а Трансбалкания в войне!

– Та-а-ак, – только протянул Корсар. Было ясно, что война на многострадальной балканской земле охватила теперь еще одно государство, еще один народ. Конечно, солдаты Трансбалкании, такие же сербы, как и по ту, боснийскую сторону границы, уже давно участвовали в боях, но до сих пор Вазник старался сохранить хотя бы видимость нейтралитета. Это делать было все труднее и труднее, но вступать в открытую конфронтацию с США казалось безумием. Однако бывают ситуации, когда лучше принять безумное решение, чем не принять никакого, и Вазник его принял. Может, он надеялся на чудо, а может, вспомнил запутавшегося болгарского демократа Кенчева, который в свое время не воспользовался ситуацией и не сделал решительного шага.

Сюжет про Белград между тем закончился, пошла реклама кроссовок, но Малошан так и стоял уставившись в экран, а когда наконец повернулся к русским, Корсар увидел в его глазах слезы. Впрочем, голос подпоручика, когда тот заговорил, был таким же ровным и спокойным, как всегда:

– Что ж, вы сами все видели. Думаю, нам скоро сообщат о новых целях и задачах, но пока… Пока ничего конкретного сказать не могу – Миротворцы… – пробормотал Казак, представив себе картину пылающего Белграда.

– Значит, не только на Призрен был налет! И ведь известно, откуда летают, но что с ними сделаешь?

– Да, «тандерболт» – это не «интрудер», – согласился Хомяк. – После него в том же Зворнике не сохранилось бы и половины того, что оставили после себя эти сволочи с авианосца, хотя надо отдать им должное – старались они от души. А мы сидим тут, как…